Константин Богданов, военный обозреватель РИА Новости.
Роскосмос в день своего двадцатилетия (Российское космическое агентство создано 25 февраля 1992 года) находится в трудном положении. Наследники Сергея Королева раз за разом демонстрируют неспособность управиться и с грузом ожиданий, и с последствиями деградации отрасли в 1990-е годы. А ведь от их работы во многом зависит психологическое самочувствие страны.
Российская космонавтика погружается в системный кризис. Это не какая-то одномоментная катастрофа, не черта, после которой отрасль вмиг теряет какие-то важные качества. Планомерная деградация космоса шла в течение долгих лет и проявлялась не сразу.
Длительный урезанный паек в 1990-е вымыл из отрасли кадры, привел к утрате ряда технологий. Однако накачка отрасли бюджетным финансированием с середины 2000-х годов не только не решила проблемы - наоборот, вскрыла массу проблемных участков. Отрасль, "растренированная" как спортсмен, получила нагрузку и не справилась с нею.
Между тем, нельзя преуменьшать значение космонавтики как одной из ключевых и болезненных точек для российской национальной идентичности. Сейчас, когда собственно российский менеджмент космонавтики отмечает свое двадцатилетие, об этом нужно говорить прямо.
Рынок и запустение
История Роскосмоса 20 лет назад начиналась с того, что у государства неожиданно не стало денег. Это немедленно отразилось на бюджете тех отраслей, у которых правительство выступало эксклюзивным заказчиком продукции.
В 1993 году Центр имени Хруничева сделал важный шаг в удержании на плаву отечественной космонавтики: были подписаны соглашения, результатами которых стал выход носителей "Протон" на мировой рынок космических запусков. Чуть позже аналогичные соглашения были заключены и по "Союзам".
Это дало дефицитнейшую валюту, которая была абсолютно недостаточна для модернизации и даже для поддержания былого могущества. Однако именно благодаря этой валюте вмиг лишенный кислорода наукоемкий комплекс производств не рухнул в бездну, на дне которой его караулили вывоз станков вагонами и криминальный бизнес аренды опустевших заводских площадей под склады.
Со всем этим можно было условно поддерживать минимальный уровень сохранения базовых технологий (как выяснилось в последние годы, весьма и весьма условно), однако говорить о каком-то развитии или модернизации отрасли никакой возможности не было.
В середине 1990-х изрядная ставка делалась на излет советской программы исследования Марса - тяжелую автоматическую станцию "Марс-96". Но денег было мало, и на всех не хватало - по ряду сообщений, не хватило и на саму станцию. 17 ноября 1996 года из-за отказа разгонного блока "Марс-96" ушел на дно Тихого океана, унеся с собой главный секрет: была ли она вообще способна долететь до Марса?
2000-е годы, помимо гашения советской инерции, ничего хорошего не дали. В стране ни шатко, ни валко велись какие-то программы - новых околоземных спутников и аппаратов дальнего космоса - но с неизменной оговоркой "по получении требуемого для завершения финансирования". То есть, в переводе с языка условного 2003 года, - "когда рак на горе свистнет".
Деньги на космос нашлись. Где космос?
Что-то сдвинулось с мертвой точки только во второй половине 2000-х годов, когда бюджет Роскосмоса начал расти очень высокими темпами. Появилась финансовая возможность реализовать если не все, то хотя бы часть висевших "в защищенном режиме" космических программ.
Однако финансовая возможность оказалась не равна физической. Как только в отрасль пошли бюджеты вперемешку с заданиями, сходными с классическим "на Марс летим в этой пятилетке?", на выходе начался фонтан проволочек и аварийных ситуаций.
У программ ехали вправо все мыслимые графики: не поступали качественные комплектующие, проваливалась разработка основных систем, не успевали написать и отладить ПО. Когда аппарат, наконец, с матом выталкивали на старт и, перекрестившись, нажимали на кнопку, все лежавшие под ковром косяки тут же вылетали наружу.
Феерический "Год космоса" в России начался в декабре 2010 года, когда три спутника ГЛОНАСС окунули в Тихий океан из-за ошибки в схеме заправки разгонного блока. Это был настоящий удар: чуть ли не впервые за последние годы на таком уровне было откровенно признано, что лучшая в мире космическая отрасль способна не на технические сбои (с кем не бывает), а на то, чтобы перепутать годами вылизанные модели расчета и не заметить этого.
Звонок прозвучал откровенным колоколом: деградирует не инфраструктура, деградируют кадры и организация. А их деньгами так просто не вылечишь: нужны не обязательно капиталоемкие, но хорошо продуманные меры в совокупности с добросовестной организацией работ и подготовкой спецов.
Но то, что началось потом, показало, что всей глубины деградации никто себе даже не представлял. Аппараты сыпались один за другим: "Гео-ИК2", "Экспресс-АМ4". Потом совершенно шокирующий технический отказ двигателя на отработанном "Союзе", уронившем грузовик "Прогресс-М12М" на Алтае и отсрочка пилотируемых пусков к МКС.
Дальше начался смех сквозь слезы, в смысле - эпопея с упрямо зависшим на орбите "Фобос-Грунтом". И под самую елочку на Новосибирскую область валится еще один "Союз" со спутником "Меридиан". "Год космоса" закончен на отлично, начинается следующий.
Поскольку игнорировать ситуацию уже не представляется возможным, то выходов в этом году будет ровно два. Возможно, мы увидим спокойное и терпеливое восстановление отрасли с нуля - с кадровыми программами, с радикальной ревизией и перестройкой институтов контроля, с явно наблюдаемыми организационными переменами.
Последние не следует путать с кадровыми решениями, которые, как известно, самый простой и быстрый способ сделать вид, что ты если и не решил проблему, то уж во всяком случае контролируешь обстановку на подшефной поляне. А то, что на этой поляне трава не растет, дело десятое.
И именно поэтому столь же вероятно другое. Поскольку работа у менеджмента становится все более нервной, то и компенсации за вредность работы они себе могут начать выписывать повышенные. Проще говоря, все более вероятной становится вакханалия распила бюджетных средств. Благо бюджеты растут, а источников порядка в отрасли пока как не было видно, так и нет.
Страна победившего шаманизма
В сущности, советские достижения в космосе - это то немногое, что цементирует преемничество Российской Федерации Советскому Союзу в глазах собственного населения. Еще - ракетно-ядерный потенциал, но его невозможно демонстрировать наглядно.
А так получается, что, по-прежнему "целясь ракетой в лунный рог", Москва остается тем самым Третьим Римом 2.0, наследницей всей славы своего не шибко обожаемого предшественника. Что на первых порах реформ, да и сейчас тоже, изрядно примиряет население с колебаниями генеральной линии.
Боязнь утратить внешний лоск космической державы почти мистична. Пусть у нас нет того, другого, третьего, пятидесятого - но мы же первые полетели в космос! Мы, и никто другой. А значит, не имеем право даже сделать вид, что страна уже не та - иначе порвется нить истории, спадет морок столетий величия, и население очнется посреди не самого пристойного пейзажа. Что оно сделает следующим шагом, лучше не думать.
Поэтому Роскосмос сейчас, можно сказать, - главный центр государственного шаманизма. И задача его видится не только в том, чтобы выбивать и осваивать средства, а еще и в том, чтобы метафизически укреплять шаткую общенациональную идентичность. А для этого небеса должны принимать жертвы в виде сгорающих миллиардов бюджетных средств.
В самом деле, трудно найти отрасль, успехи которой, учитывая огромный позитивный фон отношения населения к космонавтике, смогла бы стать лучшей пропагандой состоятельности текущей государственной политики. Спутником и Гагариным гордиться можно, а вот как гордиться трубопроводами (не отменяя их значимости для экономики)?
Не накамлает Роскосмос новый "Фобос-Грунт" или безотказный "Союз" - беда будет. Знать, духи предков прогневались.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
