Сергей Маркедонов, кандидат исторических наук, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ — МИА "Россия сегодня"
В первый осенний день президент России Владимир Путин распорядился подписать Договор о присоединении Армении к Евразийскому экономическому союзу, представленный ему правительством. Практическое обсуждение механизмов вступления РА в это интеграционное объединение состоится 10 октября в Минске в формате встречи президентов стран-участниц.
После того, как в течение трех с половиной лет (то есть с момента вступления в силу договоренностей о создании Таможенного союза в июле 2010 года) Россия и ее ближайшие партнеры (Казахстан и Беларусь) сделали целый ряд шагов по институциональному оформлению евразийского интеграционного проекта, возникла перспектива серьезного переформатирования постсоветского пространства. В особенности, если принять во внимание возможности присоединения к изначальному "союзу трех" других республик бывшего СССР.
Насколько важным будет участие в нем Армении? Изменит ли это принципиально расклад сил в Закавказье, одном из наиболее турбулентных регионов постсоветского пространства с неразрешенными этнополитическими конфликтами?
Путь Еревана к евразийству
У ближайших соседей Армении — иные приоритеты. Грузия в ноябре прошлого года парафировала Соглашение об Ассоциации с ЕС. Украинский кризис, а также срыв изначальных планов Евросоюза по парафированию и подписанию серии соглашений в Вильнюсе побудили Европу ускорить процесс подписания документа с Тбилиси. Грузинский парламент уже его ратифицировал.
Более осторожную позицию занимает Азербайджан. В ноябре 2013 года на саммите в Вильнюсе он не парафировал соглашения об Ассоциации с ЕС. Но и по поводу ТС и евразийской интеграции официальный Баку более чем скептичен. Присоединяться к этому объединению азербайджанские власти не намерены.
А Москва, признавая важность партнерства с Баку и потенциального участия прикаспийской республики в евразийской интеграции, не стремится форсировать свои усилия на этом направлении. Для Москвы создание структуры, в которой будут одновременно участвовать две противоборствующих стороны затяжного этнополитического конфликта, автоматически приведет к воспроизводству СНГ, пусть в несколько измененном формате. Но российское руководство не видит евразийскую интеграцию в качестве "инструмента для цивилизованного развода".
Резоны политические и экономические
Между тем, описанная выше картина отражает лишь внешние контуры тех сложных процессов выбора между евроатлантической и евразийской интеграцией, которые происходят в Закавказье сегодня. Помимо них, есть немалые тонкости и нюансы.
До самого сентября 2013 года армянское руководство колебалось относительно того, какую линию поведения избрать. Скепсис ряда высокопоставленных чиновников относительно ТС (включая и бывшего премьер-министра Тиграна Саркисяна, оставившего свой пост в начале апреля нынешнего года) объяснялся целым рядом резонов. Среди них называлось и отсутствие общей границы с Россией, и зависимость от "грузинского окна" во внешний мир, на который приходится две трети экспорта и импорта в республику, и необходимость диверсифицированной внешней политики ради недопущения одностороннего усиления Баку на Западе.
Никуда не делись и такие "технические проблемы" (на самом деле, имеющие большое значение для армянской внутренней политики), как вопрос о тарифах. Таможенные пошлины в Армении ниже, чем в странах-членах ТС, и сохранение собственных тарифов рассматривается Ереваном как важная задача. Иначе, считают экономисты, есть опасность роста цен, а значит, и потенциала для протестных настроений, от которых, кстати, и Россия не будет в выигрыше. При этом и без всякой евразийской интеграции присутствие российского бизнеса в экономике Армении выглядит весьма внушительным.
Евросоюз же при всех своих разговорах о демократии и транспарентности, экономической устойчивости и прогрессе, не готов обсуждать те механизмы гарантирования безопасности, которые "здесь и сейчас" обеспечивает для Армении Россия.
Не будем забывать и о том, что всякое решение по конкретному вопросу возникает в определенном контексте. И решение Сержа Саргсяна формировалось, среди прочего, под психологическим впечатлением от гражданского конфликта в Сирии. С перспективой прямого военного вовлечения в него Турции, что могло бы рассматриваться и как определенный прецедент и в нагорно-карабахском контексте. Поэтому крайним упрощенчеством выглядит позиция тех, кто считает фактор Москвы единственным инструментом, обеспечившим выбор Армении в пользу евразийской интеграции.
Наверное, если бы соображения безопасности не носили столь критического для республики характера, Ереван попытался бы следовать иным путем. Но политика — искусство возможного. И ЕС может сам себя винить за отсутствие инструментов жесткой и дипломатической силы для гарантирования статус-кво. И в этом плане стоит согласиться с теми армянскими экспертами, политиками и общественниками, кто говорит о евразийской интеграции как о политическом предприятии, а не о чисто экономическом проекте.
История еще продолжается
В то же самое время никакой благостной картинки создаваться не должно. И думается, октябрьский разговор в столице Белоруссии у президентов стран — членов Евразийского экономического союза будет непростой.
Уже не раз глава Казахстана Нурсултан Назарбаев обозначал публично свою позицию относительно устремлений Армении. С его точки зрения крайне важно, чтобы Армения вошла в Союз в границах, зафиксированных ООН, то есть без Нагорного Карабаха. Не надо быть Кассандрой, чтобы ответить на вопрос, согласится ли Ереван поставить границы и таможню между территорией Армении и, допустим, Лачинским или Кельбаджарским районом. И у Астаны, и у Минска — свои отношения с Азербайджаном, и свои оценки возможностей для урегулирования конфликтов в Евразии.
Таким образом, интеграционная история Армении (как и евразийская интеграция в целом) продолжаются. Но ведь никто не сказал, что этот процесс выстроен по линейке и лишен внутренних сложностей и интриг.
