Петербургский документалист Виктор Косаковский придумал, как перевернуть камеру вверх ногами, связать Аргентину с Китаем с помощью удочки и сделать целую историю на одном плане. Теперь он собирается снять про Петербург фильм-памятник, который можно будет смотреть только в одном месте. О том, как очистить Невский проспект от мусора, ускорить изображение и оторваться от кинолюбителей, Косаковский рассказал в интервью РИА Новости. В технических подробностях разбирался Глеб Борисов.
- Ваш новый проект, "Град Петров", заявлен как техническая революция в документальном кино. В чем она состоит?
- Я бы не хотел здесь раскрывать все секреты, но многое из того, что уже написано про этот фильм, неправильно и ошибочно по существу. Есть технический нюанс, который не был понят, и в результате напечатано, что я собираюсь снимать Петербург высокоскоростной камерой, и якобы это новшество. Вообще-то, кино уже давным-давно снимают и с большей, и с меньшей частотой кадров. Даже реклама пива делается со скоростью в сотни кадров в секунду.
- Конечно. Если говорить о документальном кино, то уже 30 лет тому назад трилогия Годфри Реджио снималась на удвоенной скорости.
- Правильно. Традиционная скорость киносъемки (24 кадра в секунду) совпадает со стандартной скоростью кинопоказа, что и дает ощущение реальности происходящего. Реджио, как и многие другие режиссеры, изменял скорость съемки, но скорость проекции при этом оставалась неизменной. Изображение, снятое ускоренно (48 или 96 кадров в минуту), при обычной скорости показа получается замедленным. Если же снимать на замедленной скорости, 12 или 16 кадров в секунду, тогда, при обычной проекции, изображение будет ускоренным. Фильм "Град Петров" будет реалистичным - без ускоренных и замедленных эпизодов. Уникальность же проекта в том, что и снимать, и показывать его мы будем на скорости 120 кадров в секунду.
- 24 кадра в секунду – разве не идеальная частота для восприятия киноизображения?
- Нет, это тот минимум, который дает эффект непрерывности, позволяя мозгу соединить разрозненные изображения в единый поток. Если и снимать и показывать кино на более высокой скорости, мозг просто легче будет это воспринимать, а четкость картинки, по сравнению с обычным кино, улучшится в несколько раз. И мы получим необыкновенное изображение, которого до этого не было. Кино уже сто лет демонстрируют на скорости 24 кадра в секунду. Менялся цвет, появлялся звук, но это так и оставалось константой. Только сейчас медленно вводится новый стандарт - 48. Мы же для "Града Петрова" создадим специальный проектор - 120 кадров в секунду. И показывать фильм планируем лишь в одном месте Санкт-Петербурга. Это будет фильм-памятник. Чтобы его увидеть, зрителю придется приехать в город на Неве. А на кинофестивали будем отправлять фильм вместе с проектором.
- То есть, вы верите в эволюцию киноизображения?
- Сейчас по качеству любительская съемка почти не отличается от киносъемки. Значит, профессионалы должны уходить в другое измерение.
- Но вы сами в фильме "Тише" ограничиваете себя видеокамерой и одним-единственным планом из окна на улицу. По идее, его мог бы снять любой кинолюбитель, однако удалось это только профессионалу. Получается, что дело все-таки не в технике?
- Сейчас мир перенасыщен киноизображением. Каждый год снимаются десятки тысяч фильмов. Сложилась такая ситуация, что совершенно неинтересное видео может собирать десятки тысяч просмотров на Youtube, а замечательное, необычное, революционное кино проходит мимо зрителя. При таком положении вещей снимать еще один документальный фильм про город бессмысленно. Остается только делать уникальные и неповторимые вещи – как в творческом, так и в технологическом плане. Вот возьмите фильм Сокурова "Фауст": вы его увидели, но повторить все равно не сможете. А как режиссер этого добился – Мефистофель его знает. Может, я ошибаюсь, но человек ждет от искусства художественных потрясений.
- Вы думаете показать привычный город в непривычном ракурсе? Или это будут нехоженые улицы?
- И то, и другое. Например, я хочу снять Невский проспект, но так, чтобы люди, которые ходят по нему каждый день, поразились. Ведь это и есть задача художника - смотреть на мир своим, непривычным взглядом. Так же и писатель: берет два привычных слова, ставит их вместе - и они начинают жить совершенно иной жизнью. Но помимо знаковых для города мест в фильме будет и мой Петербург – с улицами, где в асфальте еще нет дырок от штативов фото и кинокамер.
- Какую роль в фильме сыграет музыка Андрея Петрова?
- Фонограммы с музыкой Андрея Павловича лежат в основе замысла. В фильме будет примерно 80 минут, куда войдут и его музыка из фильмов, и более серьезные произведения. Из этого звукового ряда я попробовал выстроить сначала музыкальную, а потом и кинодраматургию. Дело в том, что мелодии Петрова очень узнаваемы: вы слышите тему погони из “Берегись, автомобиля”, и сразу перед вами всплывают знакомые кадры. Я же оттолкнусь от привычного образа. К примеру, этой композицией озвучу сцену, в которой полностью уберу из города машины.
- Почему вам как документалисту интересен оказался город, а не его жители?
- Вообще говоря, мы здесь временно, а город - вечен. Но мы изменяем его. И не всегда, к сожалению, изменяем к лучшему. А одна из задач кинематографа – запечатлеть. И пока мы не потеряли Петербург таким, какой он сейчас, его надо оставить на пленке. Это потребует известного уважения: к каждой улице, к каждому дому я хочу подойти как к человеческому лицу. Героями фильма будут характеры, но не людей, а переулков, проспектов, площадей…
- Хроника наоборот - город без людей?
- Нет, там только четыре или пять эпизодов, где людей совсем не будет. Вы выходили утром на пустые улицы? Это же совершенно уникальное, чудесное ощущение.
- Ваше описание вызывает в памяти жанр "городской симфонии", популярный в кинематографе начала прошлого века.
- Отчасти это верно. Большинство знаменитых городов заслужили свои фильмы - и Париж, и Рим, и Нью-Йорк, и Токио, и Берлин... Нашему городу не повезло: кинематограф в Советском Союзе был средством пропаганды, и Петербург появлялся на экране, за редким исключением, как "колыбель революции". В кино девяностых он превратился в город нищих, больных, униженных и оскорбленных, а затем - в "бандитский Петербург". То есть его всегда рассматривали как приложение к идее. Мне он интересен сам по себе, без идеологической подоплеки, как персонаж.
Для меня этот проект – своего рода тройной памятник. Во-первых, городу в том виде, в каком он дошел до нас. Во-вторых, Андрею Петрову. В-третьих, сам фильм, существуя в единственном экземпляре, тоже будет памятником: каждый день в 12 часов с выстрелом пушки на Петропавловке будет начинаться его показ. Это как Медный всадник – его можно увидеть своими глазами только в одном конкретном месте.
- Вы говорили про Петербург в кино, но не упомянули хроники, которые делали в советское время на Ленинградской студии документальных фильмов.
- Я работал ассистентом оператора на Лендоке, и каждый раз, когда мы ехали на съемку, у нас было задание – что именно должно попасть в объектив камеры. Конечно, внимательный зритель мог увидеть и сам город, но это были секундные кадры. Не забывайте, что тогда чисто технически мы могли делать только короткие планы. А сейчас есть возможность снять без монтажа и склеек пролет через весь Невский проспект – от Московского вокзала до Адмиралтейства. Даже больше: я хочу сделать то, что запрещено делать в документальном кино – я вымою Невский проспект, оставлю его без рекламы, машин, мусора. Чтобы хоть раз показать город таким, каким он должен выглядеть. Может, его начнут уважать…
- Как чисто технически вы хотите это осуществить?
- Именно поэтому я и называю этот фильм памятником – его не может сделать один режиссер, это можно создать только всем миром. Нужна воля города, руководства и жителей. Я должен убедить власти убрать хотя бы на три часа машины, уговорить бизнес снять рекламу, попросить людей хотя бы сутки не мусорить.
- Не боитесь, что фильм превратится в аттракцион вроде формата IMAX?
- Смею надеяться, что как режиссер я не допущу такой катастрофы, и мне есть что показать зрителю кроме технологии. Собственно своей задачей я вижу – ввести 3D-технологию в драматургию. В большинстве трехмерных фильмов сам этот эффект не востребован, они могли бы остаться плоскими, за исключением трех-четырех кадров, которые вызывают у зрителя ощущение чего-то необычного. Я постараюсь снять картинку так, чтобы реальность объемности меняла смысл увиденного. Вспомните, как Эйзенштейн сделал цветной эпизод в "Иване Грозном": технология вошла в драматургию фильма.
- Если не секрет, каков бюджет проекта и когда вы думаете приступить к съемкам?
- По российским меркам для документального кино это будут огромные деньги – 3,5 половиной миллиона евро. Пока я только ищу источники финансирования. Вероятно, их будет несколько, возможно, включая частный бизнес. Но, к сожалению, в документалистике пока почти нет продюсеров, которые умеют перевести художественное произведение в продукт и донести до зрителя. И это тот редкий случай, когда перед российским и европейским кино стоит одна и та же проблема.
Виктор Косаковский родился в Ленинграде в 1961 году. Свой дебютный фильм "Лосев" выпустил в 1989-м; в 1997-м году получил "Нику", приз FIPRESCI в Берлине и награду за лучшую документальную картину на фестивале в Эдинбурге за "Среду. 19.07.1961" - фильм, состоящий из 70 микросюжетов о людях, родившихся с режиссером в один день. В 2011 году его хитрая конструкция "Да здравствуют антиподы!" стала вторым фильмом открытия Венецианского фестиваля. Бюджет картины - 3 миллиона долларов - был собран по шести странам.
