Автор: Ольга Лятифова
Бытует мнение, что стоматолог - профессия больше коммерческая, чем медицинская. Врачи других специальностей зубных лекарей и вовсе за коллег не считают. Мол, мы-то жизни спасаем, а они так, наживы ради работают.
Но бесплатную медицину у нас в стране еще никто не отменял. И людей, не способных или не готовых платить тысячи, а иногда и десятки тысяч рублей за лечение зубов, очень много. И для них есть государственные поликлиники с бесплатным обслуживанием.
Как работается стоматологам в государственной поликлинике, что думают они о пациентах и своей работе? Снятся ли хирургам выдранные зубы и зачем вообще молодой врач идет в бесплатную медицину? Корреспондент РИА Новости Ольга Лятифова провела в обычной стоматологической поликлинике целый день, чтобы своими глазами посмотреть на жизнь внутри медкабинета.
Зубной конвейер
7:40 Старенькая спортивная хонда лихо паркуется у семиэтажной поликлиники. Из машины выбегает парень: в руках ноут, металлический чемоданчик и смартфон. На улице минус 20, он в короткой куртке и шапке с помпоном на веревочке.
Этот высокий, широкоплечий веселый молодой человек - Павел Собчук, врач хирург-стоматолог, практикующий в 62-й стоматологической поликлинике. С ним мне и предстоит провести всю смену в качестве ассистента.
Паша - молодой врач, в поликлинике 2,5 года - "руку набить", как он мне (и себе) объясняет.
"Ух, ну ты сегодня насмотришься! - смеется он, облачаясь в белую медицинскую форму. - Я-то вроде привык, и то, бывает..." Что бывает, он не договаривает.
Скептически ухмыляюсь: что можно такого увидеть, чего в обычной поликлинике или травмпункте нет?
8:10 В кабинете идут последние приготовления: медсестры готовят инструменты, инъекции. "У нас тут не как в частной клинике, мы не можем на каждого пациента по 20 минут тратить - ничего не успеем тогда. Вот если утром все инструменты не простерилизуем, не подготовим, потом времени не будет. Один за другим, один за другим идут. У нас тут конвейер!"
8:15 "Ну, поехали!" - громогласно по-гагарински возвещает Паша и открывает дверь: "Кто к Собчуку?"
Заходит бабушка семенящей походкой: мохеровый свитер, шерстяная юбка в катышках, тонкие белые волосы собраны под ободок. Садится, открывает рот и упирается взглядом в потолок. Ни звука, ни движения, пока ей делают укол, только молча кивает на вопрос все ли в порядке.
Кресло не регулируется, Паша над пациенткой изгибается как жираф.
"Посмотри, - подзывает меня, кивая в рот бабушке. Я заглядываю и вижу гладкие, как у младенца, беззубые десны. - Пациентка готовится к протезированию. Мы убрали уже 7 зубов. Сейчас уберем еще вот эти два". "Тут больно? - обращается он уже к пациентке. Та отрицательно качает головой. - Хорошо, хорошо. Сейчас почувствуете некоторое давление, не переживайте".
Громкий и эмоциональный обычно, с пациентами Паша совсем другой. Голос тихий, вкрадчивый, спокойный, но по-прежнему уверенный.
Я не успеваю даже заметить, как Паша удалил у бабушки 2 зуба и уже дает ей стандартные инструкции: "Тампон зажать, 20 минут подержать, через 2,5 часа можно кушать..."
Следующий!
Пожилой мужчина: клетчатая байковая рубашка заправлена в трико времен советской олимпиады. Пока Паша осматривает и остукивает поле бедствия, тот едва слышно скулит. Периодонтит - воспаление околокорневой оболочки зуба - весьма болезненное для манипуляций даже под анестезией состояние. Когда Паша достает "пистолет" с иглой, чтобы вколоть анестетик, мужчина начинает дрожать от страха.
"Потерпи, родной. Еще немного. Хорошо-хорошо, терпим", - Паша постоянно разговаривает с пациентами, комментирует все свои действия, успокаивает их и хвалит. Этому не учат в меде, как я было подумала. Эта профессиональная привычка приходит с практикой, так люди концентрируются на словах врача, а не своих ощущениях и гораздо реже "отъезжают", т.е. теряют сознание.
"Если молча ковырять там что-то, пыхтя, "отъезжающих" на порядок больше. Поэтому у каждого хирурга свои способы отвлечь пациента. Я иногда надавливаю пальцем специально в другое место, тогда человек ждет боли там, а я с другой стороны зуб вытаскиваю", - делится опытом Алексей Михайлович, тоже хирург-стоматолог, Пашин сосед, коллега и старший товарищ. Он принимает в том же кабинете, за перегородкой.
Тем временем Павел заканчивает с периодонтитом.
Двухминутный перерыв, за который он успевает потрогать чайник и поддержать беседу про хирургические хитрости и "отъезжающих":
- А я говорю, что проверяю, взяла ли анестезия, а на самом деле уже вовсю работаю: отодвигаю десну, оголяя корень зуба до кости, чтобы поглубже ухватить - а там уже быстро вынуть. Зимой, кстати, ничего, а вот летом много "отъезжают"! Особенно в жару. Первый раз, когда пациент сознание теряет, - страшно. Второй раз, третий. А потом привыкаешь. Да, начинаешь вот даже шутить над этим.
Следующий!
Конвейер работает. Нарывы, воспаления, подготовка к протезированию, контрольный осмотр - обычная стоматологическая бытовуха. Полис ОМС позволяет любому гражданину бесплатно получить стоматологические услуги в государственных поликлиниках. В основном это пенсионеры, они не могут себе позволить лечение в частных клиниках. Но приходят и молодые интеллигентные девушки, которые врачам государственной поликлиники почему-то доверяют больше, чем частным. На каждого пациента уходит не более 5-7 минут.
Хирург по вызову
9:15 В кабинет врывается женщина лет шестидесяти: пышный начес из желтоватых волос, строгий взгляд поверх очков. "Четыре вызова, машина готова", - сообщает она и исчезает в коридоре. Я еще не совсем понимаю, о чем вообще речь, но Паша и медсестры уже засуетились. Принесли оранжевый ящик, из стерилизационной набирают инструменты: скальпель, щипцы, шпатель, штопфер, дренаж, перчатки, анестезия, шприцы. На каждый вызов - по одному комплекту. Чемодан еле-еле застегивается.
- Стоматологи и на дом еще выезжают? - успеваю я спросить только на лестнице.
- Не все. Но наша клиника крупная, 7 этажей, у нас есть такая услуга. Есть график смен на всех врачей, вот сегодня моя смена. Спорная очень на самом деле эта затея. Если вызов на дом - значит, есть острое состояние. А что конкретно - можно понять только на месте. А если что-то серьезное, то на дому проводить какие-то манипуляции реально опасно для здоровья пациента.
Прыгаем в машину. Водитель Николай Григорьевич, добродушный, болтливый мужчина лет пятидесяти, радостно приветствует нас как старых друзей.
Дорогой они с Пашей обсуждают последние новости: налет на больницу в Коломенском, морозы, новую заведующую.
Первый адрес. У окна в электрокаталке сидит тоненькая дама лет пятидесяти пяти, в вязанной крючком шапке. Улыбается немногочисленными зубами. Пока Паша готовит инструменты и моет руки, дама успевает кроме анамнеза поведать добрую половину своей жизни.
В 17 лет сломала ногу, вышла замуж, сбила машина... "Он у меня последний на этой стороне остался", - горько усмехается, возвращаясь к теме зуба.
Укол, ждем.
- Да это еще что, а вот когда кость сверлят...- дикция становится хуже по мере действия анестезии, но поток мемуаров не прекращается.
Обычная, по-своему уютная квартирка. В окнах стеклопакеты, аккуратно застеленная кушетка, на тумбе парик (на выход?), рядом ноутбук. Не видно признаков разрухи и социального отчуждения. Но живого общения явно большой дефицит.
Паша наклоняется над пациенткой со щипцами. Раздается хруст. Меня передергивает. Женщина непоколебима и, закусив тампон, продолжает рассказ. Про кресло, про врачей, про ПДМ (прогрессирующая дистрофия мышц).
Тем временем мы уже собраны, одеты и готовы к выходу.
Операция на дому
По следующему адресу нас встретила бодрая женщина средних лет. То ли узбечка, то ли молдованка. В фартуке, какие носят продавцы или работники столовой.
Обычная советская "двушка", сервант с хрусталем, ковры. Старики топчутся в коридоре, не знают, куда себя деть. Проходим в комнату, усаживаем деда на диван. Бабушка кроткая, безмолвная, смотрит на меня, улыбается. Я улыбаюсь ей в ответ. На столе-раскладушке стоит большой плюшевый гном в красном колпаке и тоже улыбается - белыми плюшевыми зубами. Он, похоже, самый зубастый обитатель этого дома.
- Ну, что стряслось?
- Нишего не штряшлось, да-а-авно болят! - неразборчиво кряхтит в ответ дед.
- Ага, давно болят, несколько лет, а молчал! - встревает женщина в фартуке.
Павел проводит осмотр, делает укол, дед стонет и жмурится от боли.
- Я только ухаживаю за ними. Надо их дочке позвонить, - торопится объяснить женщина в фартуке и ищет телефон.
- Некогда. Я вам все расскажу, а вы уж сами разберетесь. Лекарства нужно будет сегодня купить. Сможете?
Женщина в фартуке опять что-то пробубнила про дочь, но потом кивнула.
- Дочь бы лучше приехала. Тут у нас сильный воспалительный процесс, надо сделать разрез, пропить антибиотики, - объясняет Паша, отрезая кусок перчатки. Собираясь, забыли дренажи.
"Дренаж можно сделать из чего угодно", - говорит он и "замачивает" тонкую резиновую полоску в антисептике.
Скрежет скальпеля по зубу, у деда трясутся руки. Он бледен и беспомощен, с откинутой головой и разинутым ртом, куда чуть не по пояс залез стоматолог. "Терпим, родной, потерпим еще немного. Теперь вот прикусите ватку плотно и держите! Холод приложите. Есть холодное?"
Сиделка приносит замороженный окорочок в пакете и полотенце. Дают деду в руку и прикладывают к губе. Собираемся, Паша выписывает лекарства. Окорочок сползает к подбородку, руки деда так слабы, что удержать его он не может.
Выходим, ждем лифт. Паша так и стоит в маске. Не шутит, смотрит напряженно куда-то перед собой.
- Переживаешь?
- Конечно! Это сложный случай, запущенный. То, что я сделал - это, по сути, операция. Операция на дому! А что с ним дальше будет, я же не знаю.
"После каждой такой смены уволиться хочется"
11:40 Остался последний адрес. Водитель лихо крутит баранку, лавируя по бирюлевским переулкам.
- Вот в этот дом я несколько лет уже каждый день врачей вожу зубы рвать! А зубы все не кончаются! - смеется Григорич, шевелит усами.
На этаже нас встречает тучный мужчина. Он тяжело хрипло дышит, передвигается с помощью ходунков. Ноги отекшие, синюшно-черного цвета.
Квартира напоминает кладовку: папки, пакеты, бумаги, спальник, палатка, гимнастический мяч, гитара. Среди всего этого пластиковое кресло, как в летних кафе, и небольшая койка. Над ней детская аппликация: солнышко, облачко и цветочки - яркое пятно в царстве Плюшкина.
Паша не первый раз на выездах, но и ему не по себе от всего этого. Он продолжает делать свою работу: колет, вырывает зубы, "подбородочек чуть выше" и убаюкивающее "Потерпи, родной!", будто уже сам себе.
- Мне после каждой выездной смены уволиться хочется! - говорит Паша по дороге к машине. - Это ужасно все. Тяжело. И условия полевые. Но с другой стороны, кто их в поликлинику повезет зуб выдирать? Сами они точно не доберутся. И скорая ничего не сделает. По-хорошему, их надо в больницу класть, под наблюдение, а потом отвозить домой, когда состояние стабилизируется. Но некому этим заниматься, никому это не надо.
- Григорич, ты все знаешь, скажи, терапевты тоже на дом выезжают? - вдруг переключается он на другую тему.
- Конечно! У них специальные портативные бормашины есть. Некоторые даже не с казенными ездят, а свои покупают, казенные, говорят, не сверлят ни черта, только так, зуб царапают. А есть хорошие машинки, но их больница не покупает - слишком дорого. Вот терапевты сами выкручиваются, как могут.
Стоматолог-автомеханик
12:10 По возвращении заходим в регистратуру заполнить объездной лист. Пять окошек, пять бодрых, порой резковатых тетушек-хохотушек.
"Народу - тьма! Перекусить некогда. И откуда столько? И в субботу принимаем, и в воскресенье, а все идут и идут. Скоро будем изящные! Ветер дунет - улетим!" - наперебой щебечут они.
Старшая регистратор, та самая, с начесом, подходит ко мне. "Что вы там пишите? Вы про нас хорошее все пишете?" - "Конечно!" - "Так вы нам похуже напишите, а то народ и так валит, - заливисто смеется и добавляет - Эх, шучу я!"
Снова в кабинет - принимать конвейер зубов. Павел успевает раздеться, помыть руки, налить кофе. Выпить его не успевает. Стучит и, не дожидаясь приглашения, заходит пациент.
Я осмеливаюсь заглянуть в рот. Паша показывает нарыв, после чего с хрустом выдирает зуб, а из дырки начинает сочиться гной. Меня передергивает, и я ухожу в подсобку.
12:40 Смена подходит к концу. Есть время выпить кофе и поболтать. Кофе и бублик - вот вся еда за день. "Хочешь половинку?" - предлагает Паша с энтузиазмом. У меня перед глазами до сих пор рты с гнилыми зубами и нарывы.
- Нет, спасибо, что-то аппетит пропал. А ты сам, смотрю, уже не чуток к этому.
- Да, поначалу тоже было противно, а потом привык.
- Не знаю даже, как буду спать. Кажется, мне приснится флюс в лучшем случае. Тебе не снятся профессиональные кошмары? Что зуб не тот выдрал, например. Или кровища какая-нибудь?
- Неа, тут наяву такое бывает, покруче кошмаров. Вот как-то один пациент у меня словил коллапс - побелел, давление упало до нуля. Ничего, откачали.
- Паш, почему ты не уйдешь в частную клинику, где чисто, светло и кресло с лифтом?
- Да я постоянно об этом думаю. Там спокойная обстановка, импортное оборудование, нам этого очень не хватает. Но смотри: хирург в частной клинике принимает 5-7 пациентов за день. А у нас норма - 25 человек. Бывает, и больше принимаю. Непрерывный поток. У кого лучше рука поставлена? Как-то пытался посчитать, сколько я зубов вырвал - целый вагон получается! - и снова засмеялся. - А кресло - да... Я как автомеханик в скрюченном состоянии стою весь день, спина все время болит. Ну, пойдем! Мне пора в спортзал.
